I'm smiling next to you in silent lucidity
Вчера был ровно год.
Я помню наши с ним посиделки на кухне воскресным вечером, 10 сентября. Мы смотрели выступления Задорнова, хохотали до слез и разговаривали. Вдвоем. Было какое-то необычайное единение душ, не спорили, не ругались, не ссорились. Просто во всем находили общий язык. Было так легко и хорошо. А в понедельник он ушел в больницу. Я видела его в последний раз. Такого веселого, доброго, душевного, светлого, милого и родного.
Я помню, что по какой-то счастливой случайности во вторник достала на работе из сумки мобильный телефон и увидела пропущенный звонок. Тут же перезвонила. Его переводили в реанимацию, подключали к дыхательному аппарату, чтобы разработать сердечную мышцу перед операцией. Тогда и состоялся наш с ним самый последний разговор. Буквально две минуты. Но я успела сказать самые главные и важные слова, которые так редко говорила ему при жизни. Он заплакал. Я сразу поняла, как ему было страшно в тот момент. После этого я пошла пить чай, но не могла даже чашку держать, так руки тряслись. И я уже тогда знала, что больше никогда не увижу его. Не могу объяснить почему я так подумала. Я просто знала это.
Вечером нас с братом уже не пустили к нему в палату, только мама смогла его повидать. А на следующий день была операция. Вечером после работы я звонила в больницу, чтобы узнать результаты. В реанимации его не было. Всё было понятно, но я мужественно ждала, пока меня переключали с телефона на телефон, с врача на врача. Я была дома одна. Было безумно страшно и одиноко. И такая пустота в душе. Потом еще часа два отвечала на постоянные звонки родных и друзей, которые интересовались результатами операции. До сих пор не понимаю, как в тот вечер не сошла с ума.
Наверное это не спроста так получилось, что я первая почувствовала, первая узнала. Меня всегда называли папиной дочкой. Потому что я всегда легко находила с ним общий язык, потому что даже будучи крохой, я тянулась именно к нему. Он был не без греха конечно. Были моменты, когда я думала, что ненавижу его. Но любви и тепла было гораздо больше. И я безумно по нему скучаю.
Когда он отводил меня в садик, по дороге мы с ним читали стихи и пели песни. Я их не помню. Мама даже не знает. Только он смог бы мне сейчас их рассказать.
На ночь он читал нам с братом какие-то юмористические рассказы. Кажется, Зощенко. И не только.
Он сам научился играть на гитаре, баяне, пианино. Он смог бы подобрать и подыграть любую песню. Он рассказывал мне про свою молодость, про походы, про то, как он в 16 лет работал на буровой и много чего еще.
Он готовил наивкуснейшее мясо! Говорят, что он делал обалденную селедку, с грибочками, лучком. Но, к сожалению, я не люблю селедку и никогда ее не ела.
Он говорил мне, что я сама хорошая, умная и красивая. Я же отмахивалась от его слов. А теперь я понимаю, что никто и никогда не говорил мне это так искренне!
Прошел год. И каждый раз, когда мы приезжаем к нему на могилу.... какая бы не была с утра погода.... хмурая, дождливая.... потом обязательно выглядывает солнышко. Как сегодня. Как и сейчас.
Помню. Скучаю. Люблю!
Я помню наши с ним посиделки на кухне воскресным вечером, 10 сентября. Мы смотрели выступления Задорнова, хохотали до слез и разговаривали. Вдвоем. Было какое-то необычайное единение душ, не спорили, не ругались, не ссорились. Просто во всем находили общий язык. Было так легко и хорошо. А в понедельник он ушел в больницу. Я видела его в последний раз. Такого веселого, доброго, душевного, светлого, милого и родного.
Я помню, что по какой-то счастливой случайности во вторник достала на работе из сумки мобильный телефон и увидела пропущенный звонок. Тут же перезвонила. Его переводили в реанимацию, подключали к дыхательному аппарату, чтобы разработать сердечную мышцу перед операцией. Тогда и состоялся наш с ним самый последний разговор. Буквально две минуты. Но я успела сказать самые главные и важные слова, которые так редко говорила ему при жизни. Он заплакал. Я сразу поняла, как ему было страшно в тот момент. После этого я пошла пить чай, но не могла даже чашку держать, так руки тряслись. И я уже тогда знала, что больше никогда не увижу его. Не могу объяснить почему я так подумала. Я просто знала это.
Вечером нас с братом уже не пустили к нему в палату, только мама смогла его повидать. А на следующий день была операция. Вечером после работы я звонила в больницу, чтобы узнать результаты. В реанимации его не было. Всё было понятно, но я мужественно ждала, пока меня переключали с телефона на телефон, с врача на врача. Я была дома одна. Было безумно страшно и одиноко. И такая пустота в душе. Потом еще часа два отвечала на постоянные звонки родных и друзей, которые интересовались результатами операции. До сих пор не понимаю, как в тот вечер не сошла с ума.
Наверное это не спроста так получилось, что я первая почувствовала, первая узнала. Меня всегда называли папиной дочкой. Потому что я всегда легко находила с ним общий язык, потому что даже будучи крохой, я тянулась именно к нему. Он был не без греха конечно. Были моменты, когда я думала, что ненавижу его. Но любви и тепла было гораздо больше. И я безумно по нему скучаю.
Когда он отводил меня в садик, по дороге мы с ним читали стихи и пели песни. Я их не помню. Мама даже не знает. Только он смог бы мне сейчас их рассказать.
На ночь он читал нам с братом какие-то юмористические рассказы. Кажется, Зощенко. И не только.
Он сам научился играть на гитаре, баяне, пианино. Он смог бы подобрать и подыграть любую песню. Он рассказывал мне про свою молодость, про походы, про то, как он в 16 лет работал на буровой и много чего еще.
Он готовил наивкуснейшее мясо! Говорят, что он делал обалденную селедку, с грибочками, лучком. Но, к сожалению, я не люблю селедку и никогда ее не ела.
Он говорил мне, что я сама хорошая, умная и красивая. Я же отмахивалась от его слов. А теперь я понимаю, что никто и никогда не говорил мне это так искренне!
Прошел год. И каждый раз, когда мы приезжаем к нему на могилу.... какая бы не была с утра погода.... хмурая, дождливая.... потом обязательно выглядывает солнышко. Как сегодня. Как и сейчас.
Помню. Скучаю. Люблю!
-
-
15.09.2007 в 16:31-
-
15.09.2007 в 18:31Какая ты молодец, что успела.
-
-
20.09.2007 в 19:52hirondelle, не всегда конечно хорошие, но все равно любила и люблю.
-
-
20.09.2007 в 20:07Это я вообще говорю, не о тебе.
-
-
20.09.2007 в 20:32Самое страшное, что у меня было плохое предчувствие, было много каких-то странных совпадений, которые словно подсказывали, что не надо, не надо! И было просто такое ощущение, что-то глубоко внутри мне не давало покоя. Я на самом деле заранее все знала. Чувствовала. Не знаю почему и как, но вот было такое..... Но почему-то не остановила, не предупредила. А могло все получится иначе. И он мог бы быть жив сейчас. Нас просто всех переклинило в тот момент. И мы как слепые согласились на этот шаг. И он согласился. Мне бы на его месте не хватило мужества и силы воли. А он вот решился. С другой стороны, я не могла его отговаривать. Это его выбор, его здоровье и жизнь.
-
-
21.09.2007 в 10:20Да, ведь даже когда понимаешь всё это, иногда просто не хочется - из вредности, из-за какой-то обиды, сказать или сделать что-то важное для человека. А потом - да, жалеешь об этом. Как переломить себя?
А могло все получится иначе.
Такие мысли просто с ума могут свести. Но на самом деле, мы же не знаем, как именно всё могло быть, насколько мы можем изменить ход событий.
Не вини себя - кому станет лучше от этого?..